“Здравствуй, моя Мурка, здравствуй, дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!”
Скажи
те честно, глядя в глаза, ну ведь изредка мурлыкаете себе “Мурку” под нос? Мой любимый момент песни, это кульминация, расправа с предательницей. Здесь, как кажется мне, все воедино взвивается в высочайшем штопоре. Любовь, предательство, жизнь, смерть, боль, прощение, грусть … Все что было до – напряженный детектив, кто же “зашухерил всю нашу малину”? После – элегия на тему, как уркаганы поплатились за месть. Черт побери, но “Мурка” не хуже шекспировских драм и прекрасный материал для экранизации. Переведите ее только, пожалуйста, Скорцсезе.
История народного творчества – история народа. И если копаться в эпическом фольклоре считается благородным и академическим, то, отчего-то исследованию низовой культуры, априори, приписывают не высокие оценки. Благодаря чему, отважный исследователь, на мой взгляд оказывается в выигрыше. На “поле” у него не так много конкурентов, а потому “розетские камни” то там, то здесь, успевай собирать.
Александр Сидоров известный филолог, прославившийся своими изысканиями на ниве “блатной культуры”. Кто-то, возможно, уже читал его статьи, посвященные тюремному фольклору, кто-то, думаю, улыбался знаменитым переложениям классики на феню:
Жужжать иль не жужжать?
Во, бля, в чем заморочка!
Не в падлу ль быть
отбуцканным судьбой
Иль все же стоит дать ей оборотку,
Мясню захороволить
и непруху
Расшлепать?
В книге “Песнь о моей Мурке” Сидоров в популярной манере рассказывает об истории возникновения и трансформациях известных уличных песен. Но что самое главное и интересное – это то множество историй, которые связаны непосредственно с песнями, а так же детально описанный исторический фон, на котором “мелодии” подворотен и появились. Правда, думаю, многие сразу поймут, что другого пути у автора и быть не могло. Т.к. исследовать народное творчество, а особенно с целью найти автора – дело нелегкое. Так и Сидоров подробно излагая гипотезы о возможном авторстве все же редко приходит к единому и окончательному мнению. Но песнь-то о другом…
Песнь о том, в какой стране, в каких условиях, в какой среде и благодаря чему появлялись те или иные песни. Гражданская война и эпидемия беспризорничества, гастроли иностранных певичек и белая эмиграция, зарождение воровского закона и нэп. Легко заметить, что генезис песен, о которых рассказывает книга, относится к периоду конца XIX – начала XX веков. Однако, то тут, то там эти временные рамки расширяются, т.к. песня, как элемент народной культуры живет и продолжается.
В книге Сидоров рассказывает о “Мурке”, “Гоп со смыком”, “С одесского кичмана”, “На Дерибассовской открылася пивная”, “Марсель”, “Цыпленок жаренный”, “Шарабан”, “Постой, паровоз”, “Кирпичики”, “Купите бублички”, “Купите папиросы”, “Позабыт позаброшен”, “По приютам я с детства скитался” и “Цыц вы, шкеты, под вагоном!” Последние три относятся к культуре беспризорников, исследованию которой можно было бы посвятить отдельный том, о чем автор сразу предупреждает. Забавно, что издатель даже пошел на встречу и попытался уважительно отнестись к этому куску. Чтобы не увеличивать страничный объем книги, просто уменьшили размер шрифта, благодаря чему статья, посвященная беспризорникам вошла в достаточно подробном виде.
Книга “Песнь о моей Мурке” читается удивительно легко. Притом, каждая страница все сильнее и сильнее увлекает читателя. В первую очередь потому, как мне кажется, что это даже не занятное культурологическое исследование, но яркий и детальный портрет эпохи. Причем, что особенно важно портрет этот не стоящий особняком в галерее времен, но тот, на который необходимо обратить пристальное внимание. Он [портрет] как будто изображение нашего не такого далекого предка, т.е. смотрим мы и подмечаем отчего-откого у нас такой нос, уши, экстерьер, так сказать. Довольно часто, во время чтения, я ловил себя на мысли о невероятности всего того, о чем рассказывается в книге. Кажется, что только руку протяни – все это не просто рядом, но всем этим наследием мы живем и по сию пору. И все это нашло свое отражение в песне.
