52. Геннадий Михасенко, “Неугомонные бездельники”

Так получилось, что сегодня меня занесло в мою самую первую школу. Я там отучился четыре класса (с перескоком четвертого, кто помнит этот казус). А после были еще две. И ехать мне теперь к любой из них через полгорода. И вот, стоя на мерзлом школьном плацу, я испытал удивительное – Гулливер попал в Лилипутию. Всё, всё вокруг оказалось каким-то махоньким, почти игрушечным. Сам плац, где меня, семилетку, обмирающего от счастья и ужаса одновременно, за руку повели старшеклассники в школьные двери. Огромные бетонные плиты за углом – там было наше тайное место, а к третьему классу особым шиком было забраться по вертикальной стенке (или спуститься с нее): всё, после этого лишний раз доказывать свою силу и удаль не нужно было. А вот на этом пятачке рос тополь. В дереве было дупло, а в дупле осы. Я туда, второклашка, сунул нос – три осы ужалили в голову, еще два камикадзе запутались в волосах. Прямо у школьных стен – голубые ели. Под их сенью мы играли в археологов. Я нашел коготь велоцираптора! Дома папа радостно подтвердил мою находку, припомнив, что, да, раньше у школы гуляли индюки! А еще на территории был склон – зимой самое место для “царя горы”. Там-то, в третьем классе, я и напоролся коленкой на разбитую бутылку. Я посмотрел собственную коленную чашку и года три дрожал при виде даже капельки крови.

Но что сейчас? А сейчас я стоял наверху злополучного склона, и думал не спуститься ли с него – это займет всего два шага. Ещё я забыл, какие же узкие коридоры у нас были. Ведь казалось, что мы табуном несемся по широченным туннелям. А переход между зданиями (типичное архитектурное решение, во втором здании – столовая, актовый и спортивный залы, книгохранилище и пара кабинетов, обычно музыки и труда)?! В детстве казалось, что этот наполненный светом коридор протяженностью в несколько километров! Диву даешься, почему нас не экипировали бабушки бутербродами и запасным бельем, чтобы совершать этот переход.

И вот удивительное ощущение: одновременно великан в настоящем, но лилипутом в воспоминаниях. Сердце от этой смеси ломит одновременно ощущениями и грусти, и счастья. Правда, в голове крутятся строчки из Джона Донна, да совсем дурацкие мысли о том, что однажды и весь мир ужмется до тесного деревянного ящика.

“Трудно звездочку поймать,
Если скатиться за гору.
Трудно черта подковать,
Обрюхатить мандрагору.
Научить медузу петь,
Залучить русалку в сеть.
И старее, всё труднее,
О прожитом не жалеть…“

А школьный двор? Я не говорю про футбольные чемпионаты и экспедиции за когтями динозавров. Но вот на школьном дворе я пережил встречу с истинной красотой, нечто вроде Священного момента. Ветер взбил копну огненно рыжих волос. Неудивительно, что я тут же влюбился в нашу новую одноклассницу. А двор не школьный? Да разбудите меня посреди ночи и я сдам в деталях, где были наши шалаши и укромные местечки. Или расскажу о том, как мы всей компашкой детской устроили генеральную уборку двора, чтобы самим приятно было играть в чистом! (И до чего же кольнуло, когда аналогичная история описывается в замечательной книге Геннадия Михасенко “Неугомонные бездельники“).

Вот я и упомянул о книге. Вы простите, что выше было, верно, слишком много лишних букв. Но мне захотелось рассказать все это, вместо того, чтобы перечислять о чем книга. Она вот как раз обо всём об этом. О детстве. Она – это возвращение, почти галлюциногенный трип в потерянный рай. Она об озорных шалопаях, она о том, что важнее всего в детстве (например, стырить недоступные яблоки – у нас тоже такое было, недоступная вишня – кислятина страшная, а хозяин, в итоге, гнался за нами с топором и мы, шпингалеты, показывали олимпийские рекорды по преодолению двухметрового забора).

А еще “Неугомонные бездельники” очень очень ОЧЕНЬ смешная книга.

Читать книгу Геннадия Михасенко:
“Неугомонные бездельники”

P.S. ОГРОМНАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ выражается  slowread, от которого я и узнал об этой книге.