Два занятных наблюдения – в городе очень много велосипедистов и художников на плэнере (даже в нашем убогом дворике обнаружена стайка служительниц Минервы).
Вчера проплыли на трамвайчике мимо дома, где квартировался Федор Михайлович.
Теперь тут:
А в его времена – квартал «униженных и оскробленных», а говоря проще: маргиналов и разной швали. Почти московская Хитровка. И, как он писал в «Подростке»: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?»
И еще, с утра, успели на разбор «Ротонды Бродского» в Русском музее, которая представлена в рамках выставки, которую курирует Антон Успенский, чья книга «Между авангардом и соцреализмом. Из истории советской живописи 1920-1930-х годов» мне так понравилась.
Подробнее о ротонде с замечательными фотографиями в блоге у красивых девушек.
P.S. Просьба-клянча к питерским знакомым (и не знакомым) – никто не может на один день одолжить велосипед? Уж очень хочется с утра по центру промчаться.
А мне Питер категорически не нравится. Грязен и неуютен, точь в точь как в этой безумно-тонкой цитате обожаемого мною Федора Михайловича.
А вот пост девушек чудесен… За ссылочку спасибо.
Признаться честно, в эту поездку, я так же испытываю к городу в основном резко отрицательные чувства. Есть что-то в нем некрофильское.