“Издательство «Эддисон-Уэсли Компани» хотело издать мой курс лекций по физике, и как-то мы завтракали с работниками издательства, обсуждая обложку. Я считал, что, поскольку лекции представляют собой сочетание реального мира с математикой, было бы неплохо изобразить на обложке барабан, а над ним математические диаграммы, изображающие узловые линии, которые появляются на натянутой на барабане коже при колебаниях.
Работать нам в Лос-Аламосе приходилось много, а развлечений не было никаких – ни кино, ни чего-либо в этом роде. Однако я обнаружил в мужской школе собранную ею когда-то коллекцию барабанов – Лос-Аламос стоял в центре штата Нью-Мексико, а там много индейских деревень. Ну и забавлялся – когда в одиночку, когда еще с одним парнем, – лупя по этим барабанам и производя немалый шум. Никакого определенного ритма я не знал, однако ритмы индейцев довольно просты, барабаны были хорошие, в общем, повеселиться мне удавалось.
Временами я уходил с барабанами подальше в лес, чтобы никого не тревожить, и стучал там по ним палочками и пел. Помню, как-то вечером я ходил вокруг дерева, глядя на луну и бия в барабан – это я индейца изображал.
А спустя какое-то время ко мне обратился с вопросом один человек:
- Скажите, это не вы незадолго до Дня благодарения барабанили в лесу?
- Да, я.
- О, Господи! Выходит, жена была права.
И он рассказал мне целую историю:
Однажды вечером он услышал доносящуюся издалека барабанную музыку, поднялся на второй этаж своего двухквартирного дома – да, точно, и сосед тоже ее услышал. А надо сказать, что эти двое были с востока страны, об индейцах ничего не знали, поэтому им стало очень интересно: не индейцы ли исполняют какой-то ритуальный танец или еще что, в общем мужчины решили пойти посмотреть, что происходит.
Пошли они лесом, музыка звучала все громче, и эти ребята немного занервничали. Может, у индейцев дозорные выставлены – чтобы никто их ритуалу не помешал. Ну, они легли на землю и поползли вдоль тропы по-пластунски – пока не поняли, что барабанный бой доносится, похоже, из-за ближайшего холма. Вскарабкались они на его верхушку и к удивлению своему обнаружили, что индеец в лесу всего один и ритуал исполняет в одиночку – приплясывает вокруг дерева, стучит палочкой в барабан и поет. Мешать индейцу они не хотели – вдруг он заклинания какие-то распевает, – и потому медленно отползли назад.
Дома они рассказали об увиденном женам, а те говорят:
- О, это, скорее всего, Фейнман – он любит по барабанам стучать.
- Да будет вам глупости говорить! – отвечают мужья. – До такого безумия даже Фейнман на дошел бы!
И всю следующую неделю они предпринимали попытки выяснить, кем же был тот индеец. В Лос-Аламосе работали индейцы из ближней резервации, так что эти ребята спросили у одного – лаборанта из технической зоны – что это мог быть за индеец? Лаборант порасспросил своих, однако никто из индейцев ничего о том барабанщике не знал – кроме, может быть, одного, но с ним никто разговаривать не решался. Это был индеец, сознававший свою расовую принадлежность: голову он держал высоко, на спину с нее свисали две косы, ходил он всегда один, с величавым достоинством и никто с ним заговаривать не решался. Да к нему и страшновато было подходить с вопросами, уж больно он был величествен. Работал он истопником. Короче говоря, расспросить этого индейца храбрости никому не хватило, и мой рассказчик с другом решили, что его-то они и видели. (Приятно было узнать, что меня спутали с таким типичным, таким замечательным индейцем. Это большая честь, когда тебя принимают за подобного человека.)
Однако под конец парень, который мне все это рассказывал, решил на всякий случай спросить и у меня – мужьям всегда нравится ловить жен на ошибках, – и узнал, как это часто случается с мужьями, что жена была совершенно права”.
Из очень хорошей книги “Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман“, которую я вот-вот дочитываю.
