Архив метки: Томпсон Хантер Стоктон

Доктор Хантер С. Томпсон личность примечательная. Дабы именоваться гордым званием доктор – закончил какие-то левые курсы богословия по почте. Когда ввязался в выборную гонку, дабы дискредитировать саму процедуру местных выборов, то обрился наголо лишь для того, чтобы называть своего короткостриженного с несколько миллиметровым ежиком противника – «моим длиноволоссым оппонентом». Кстати, партия от которой он балотировался носила название – «Власть уродам». А основным пунктом его предвыборной компании была декриминализация наркотических веществ.

Широко жил журналист Хантер С. Томпсон.

После прочтения «Ромового дневника» появилось особо сильное желание продолжить свое знакомство с автором. К тому же, что уж тут греха таить – если плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, то плох тот журналист, что не грезит о славе Хантера С. Томпсона. Правда, тут стоило бы уяснить, что слава Томпсона это его талант, помноженный на усердие. А гонзо для Томпсона было не журналистикой, но стилем жизни. Быть гонзо-журналистом, но не гонзо по жизни вряд ли удастся.

Для каждого хронографа или биографа рассказ «Дерби в Кентукки упадочно и порочно» всегда будет отправной точкой для осмысления Хантера Томпсона, ведь именно после него за ним и закрепилось случайно оброненное словечко – «гонзо». О происхождении спорят – то это испанское «gonzagas» – «нелепости», то ирландско-сленговое: «гонзо» – тот, кто остался на ногах последним по окончании долгого и обильного алкогольного возлияния. Можно пошутить, что «гонзо» не чуждо русское – «гон». Собственно всего в гонзо достаточно: и алкоголя, и нелепости, и гона. А все вместе и относительно научно: «направление в журналистике, представляющее собой глубоко субъективный стиль повествования, ведущегося от первого лица, в котором репортёр выступает в качестве непосредственного участника описываемых событий и использует свой личный опыт и эмоции для того, чтобы подчеркнуть основной смысл этих событий. Использование цитат, сарказма, юмора, преувеличения и даже ненормативной лексики также являются неотъемлемой чертой этого стиля».

Так что же такое Дерби, Кентуки и почему оно упадочно и порочно? Дерби – лошадинные бега. Кентуккийское дерби – проходит каждый год, становясь для города одновременно и главным радостным и несчастным событием. Азартная вакханалия почти безраздельно перетекает в вакханалию алкогольно-агрессивную, когда к финишу приходят совсем не те лошадки, на которых поставил простой американский трудяга. Журналист Хантер был отправлен в Кентукки с заданием написать репортаж об этом событии для одного спортивного журнала. Дождался ли журнал спортивной статьи я не знаю. Зато быстро подавшись алкогольному угару Хантер с большим удовольствием наблюдал за окружающими его людьми, нежели копытными. (Хотя, стоит отметить, что под конец, как и в Оруэлловской «Ферме животных» люди от животных отличались мало.)

Подваливши в Кентукки без аккредитации(такая заветная карточка, что дает тебе все права журналиста), без напарника, с которым должен был встретиться, но с твердым намерением напиться и газовым балончиком для самообороны, Хантер ввалился в жаркий денек.

Все злоключения после будут сумбурны, полны на переживания, колоритных персонажей и общее безумие. В коротеньком рассказе Томпсону удалось передать «карнавал пошлости» поистине раблеанских масштабов. Этакая оргия реднеков. Пиры Валтасара для wasp’ов. Точный и яркий язык, личная вовлеченность и увлеченность автора тем, что с ним происходит, замечательно переданная на страницах, сделали этот текст поистине знаковым.

Прочитать советую.
Читать рассказ Хантера С. Томпсона:
«Дерби в Кентукки упадочно и порочно»

Рома на страницах этой книги поболе, чем у пиратов в известной песенке. Может показаться, что герои только и делают, что пьют ром. Хороший и плохой. Разбавленный и крепкий. Со льдом и без. Пьют в одиночестве, пьют в интимном дуэте, пьют в многотысячной карнавальной оргии. И опрокинуть в себя стаканчик хочется. К сожалению, рома под рукой не нашлось. Желание заливалось сливочным ликером, и под неторопливые сладкие глотки страница читалась за страницей с невероятной легкостью.

Пол Кемп – альтер эго автора – журналист-Улисс, журналист-бродяга прибитый очередной волной жизни, увенчанной гребнем мусорной пены, к бесславным берегам Пуэрто-Рико на вакантное местечко корреспондента в англоязычной газетке города Сан-Хуана. Пара заметок в неделю и стабильный заработок. А на что еще тратить деньги в стране, где за десять центов подают неплохой ром? Тем более, что и газета, в которой ты работаешь, да и твоя жизнь, совсем недавно перевалившая за тридцать, не то, что плавно скользит под откос, а уже куда-то съехала на дно и там покоится. Остается пить, рефлексировать, да заводить дружбу с такими же неудачниками. Да ждать, а вдруг повезет и на несколько ничтожных дней подвернется нечто, что позволит тебе не пустить пулю в лоб, а искрене порадоваться собственной жизни.

Вообще, весь роман, не отягощен моралью и глубокомысленными выводами – очень «лытдыбровый» и будь воля издателя, мог бы быть нареченным «Ромовая днявка». Однако с поправкой на талант Хантера Томпсона эта книга стала вполне себе «человеческой трагикомедией».

Этот роман, может оказаться умелой ловушкой для того, кто через произведения автора, пытается понять душу и жизненный путь отца гонзо-журналистики. В откровенной биографичности кроется некий обман. Все же не стоит забывать, что перед нами художественное произведение. Как мне показалось, прикидывающееся исповедью автора. Хотя, с другой стороны, и обмана особого нет. Ведь тут перед нами предстает Томпсон, еще не начавший писать книгу об «Ангелах Ада» и уж тем более(за десятилетие) до «Страха и Отвращения в Лас-Вегасе». Мужчина, земную жизнь прошедший до середины и неизвестно где оказавшийся. Без семьи, без дома, без дерева. Тут начнешь уж рефлексировать. К тому же тот образ, что усиленно создавал Томпсон – жуткого ублюдка от журналистики – был именно, что образом. Здесь же годы – до образа.

В чем-то романы журналистов-выпивох, пишущих гениальные книги, но не публикующиеся схожи. И «Компромисс» Довлатова, на мой взгляд, не так уж далеко стоит от «Ромового дневника» Томпсона. Этот роман может вам понравиться, а может и нет. Мне он доставил пару приятных вечеров спокойного минорного чтения. Попробуйте прочесть несколько страниц, и если он вас увлечет – то свою толику удовольствия вы от чтения получите.

Сам роман чем-то напомнил мне рассказ Рея Бредбери, в котором один исследователь доказывал другому, что больше всего убийств происходит в жаркий день. Так и здесь, пару сотен страниц печет яркое солнце Пуэрториканы, до тех пор, пока не раздастя "гром выстрела", а после сильнейший муссоный ливень остудит героев и читателя, будто схлынувшее напряжение, мягко подведет нас к концу.

Перченная слава автора сыграет, пожалуй, самую злую шутку с книгой. И в ожидание чего-либо наподобии ставших каноническими: "У нас было два мешка травы, семьдесят пять катышков мескалина, пять листов промокашки с мощной кислотой, полсолонки кокаина и целый арсенал разноцветных таблеток: разогнаться, притормозить, повопить и посмеяться … а еще кварта текилы, кварта рома, ящик «Бадвайзера», пинта чистого эфира и две дюжины капсул амилнитрита", – читатели пропустят мимо себя очень неплохой роман, в котором правда нет ни унции травы, ни катышка мескалина, ни даже барбитуратов. Зато рома, рома – хоть залейся!

Сам роман был впервые издан в 68-ом и переиздан лишь в 1998 году. Стоит отметить, что русские издатели напутали с хронологией, аннонсировав, что роман был написан в 1959-ом. Хотя, на деле он был написан в начале 60-х, так как Хантер Томпосон только лишь в 1960 году отправился в Пуэрто-Рико(в Сан-Хуан), о котором и ведется речь в книге.

P.S. В скором времени роман будет экранизирован. Как и в картине Терри Гиллиама «Страх и Отвращение в Лас-Вегасе» Хантера С. Томпсона сыграет Джонни Депп.

Читать роман Хантера С. Томпсона:
«Ромовый дневник»