Вот ведь приснится чушь.
Ночь прошла снами бурно. Сначало снилось, что я – Санькя – герой одноименной книги Захара Прилепина(ниже читайте). Пришел откуда-то домой. Поднимался в старом дребезжащем лифте этаж на пятый. В лифте было две молодившиеся старухи-кошелки. Дома – скорбная мать. Что-то спросила. Что-то ответил. Покушал. Кинул взгляд в окно – там машина милицейская. Почему-то большая, как автобус, но очертаниями похожая на ОМОНовский грузовик. Машина, будто, меня заприметив тут же снялась. Кинулся собирать вещи в рюкзак. Надо линять. Пока собирался следующий транспорт не заставил себя ждать – такой же, как предыдущий, но в иной раскраске. Первый был – бело-синий – милицейский. Второй – красно-оранжевый – отчетливо понял – ОМОН, сейчас брать будут. Вниз – все перекрыто. Бежать – только вверх. Чердачная дверь закрыта на ржавый, разломавшийся замок. Схоронился в чердачной темноте и пыли. Засыпался каким-то хламом. Отчетливо видел, как ворвались два омоновца. На лице – оскал зверя. При этом оба очень красивые – такие античные статуи в бронежилет и форму затянутые. Дубинки наголо. В глазах читается жажда крови. Страшно. Не нашли.
Затем абсурд сна крепчал. Схоронился до утра на чердаке. Утром пришли простые участковые меня искать. Чердак преобразился в какую-то систему шлюзов, как на водоканалах. Огромные чугунные створки поднимались – переворачивались. Прятался под ними. Не заметили.
После навещал в больнице какого-то писателя. Это был сон номер два. Я показывал тому статью, что написал. Писатель хвалил. Написано-то было о нем и вроде хорошо. Даже смешно. Писатель был, то ли Набоков, то ли Бродский. Тип не самый приятный. Под конец “аудиенции” посоветовал, все же, статью не печатать.
Кстати, писатели мне снятся не так уж часто. Вообще-то, всего во второй раз. Первый был несколько лет назад, в походе. Я с собой взял книгу Хэмингуэя, вот Эрнест мне и пригрезился. Я с ним почти пообщался, но тот скрылся на своей лодке и ушел в море. Я его не догнал. Было дико обидно просыпаться.
